Ладно, - на выдохе сказал Энди, - Я откажусь от боев, но только ради тебя, Терри, братишка, обещай мне, что ты будешь осторожен, обещай, что не потеряешь голову и будешь действовать так, как я учил тебя, я буду на трибунах, я буду молиться за тебя и...
Терри слушал брата,  судорожно сжимая кулак. Энди согласился быстро, что с одной стороны было несколько странно, но с другой совершенно нет. Ибо Энди мог произвести в голове сложнейшую цепочку вычислений и размышлений, всего за долю секунды и выложить готовый результат. С каждым словом брата, Терри согласно кивал, будто Энди видел его. Неожиданно разговор прервал хлопок двери и голос Валери. Химера внутренне напрягся, хотя даже не понял почему.
Извини, я больше не могу говорить, даю слово, что буду осторожен
Только и ответил парень, и сразу же нажал "отбой". Телефон быстро опустился на кровать.
Я люблю тебя, брат, - одними губами произнес Терри.
Химера встал и вышел в коридор, совершенно не позаботившись о том, чтобы прикрыть торс. Он так и был босиком, в штанах, с оголенным торсом, и красной кепкой, одетой на не просохшие волосы, которые были собраны в хвост. Он оглядел девушку и немного улыбнулся, все таки разговор с братом давал о себе знать.
Что-то случилось, наверное что-то было не так на тренировке..
Валери....что-то стряслось, ты выглядишь взволнованной... . -он обеспокоенно вглядывался в глаза девушке, Терри не слышал ни выстрелов, ни криков, он слышал только голос Энди, и разговор, который продлился недолго, но сильно резанул по чувствам и эмоциям.

Отредактировано Terry Bogard (2008-09-12 00:47:39)

Терри совсем не узнавал ту стервозную леди, что была перед ним ранее, сейчас она уже и внешне выставляла свою слабость и женскую беззащитность. Парень немного нахмурился и вошел за ней в спальню. Девушка лежала на кровати, закрыв глаза. Мог бы и договорить. А теперь брат решит, что у тебя неприятности, раз так резко бросил трубку
Химера присел рядом. Он ничего не ответил, он пытался понять, что же случилось, что так выбило Валери из колеи, что она из последних сил пыталась держаться, но с каждой секундой ей это удавалось все сложнее. Да обо всем мы поговорили, ничего он не подумает, он знает где я, что со мной все в порядке, главное чтобы он слово сдержал. Энди ведь всегда делал так, как считал нужным....
Терри провел рукой по волосам девушки, от его взгляда не укрылись пропитавшиеся кровью повязки. Он вздохнул. Ну все же закончилось, - он пожал плечами сам не зная что там начиналось и что по его словам должно было закончиться. Давай, надо сменить повязки, - парень встал, поднял аптечку и вернулся к лежащей.  Сейчас будет чуть больно - эта дежурная фраза уже давно прилипла к лексикону Терри, ее произносила Мария, когда занималась лечением. Химера принялся снимать повязки.

Терри сидел молча, он слушал Валери, пытаясь понять, что именно она имеет ввиду. Он смотрел на нее, надеясь хоть в глазах отыскать ответ на свой вопрос. Парень даже не стал настаивать на смене повязки, все таки Валерии девушка взрослая и самостоятельная, она наверняка знает, что ей будет лучше. Разговор с братом никак не отпускал Химеру. Энди волновался за него, Энди хотел рисковать жизнью ради какого-то никчемного получаса, половину времени которого, братья бы сидели молча и смотрели друг на друга. Или же Терри попросту держал бессознательного, от многочисленных ранений Энди, за руку и опять таки молчал.
Предложение девушке о побеге, буквально задела Химеру, он и не думал бежать, он даже никогда не предпринимал никаких попыток к бегству от сюда, не считая той, неудачной. Вернее она была более чем удачна, но закончилась трагически и Терри более не хотел повторения своей ошибки. А теперь история повторялась, эти глаза, взгляд, жесты…Как тогда, когда Мария предлагала ему бежать, только было одно большое но, Мари решлась бежать с ним, а у Валерии не было этой возможности. Но все равно парень прекрасно понимал, что начальник тюрьмы, а по совместительству отец девушки, не простит ей того, что она поможет бегству такого ценного арестанта, как Химера. Терри до сих пор не мог понять кому он так сильно насолил, что его до сих пор держат, как особо опасного. Что он такого сделал, чтобы заслужить такое. Тут же в голове всплыли слова Валерии о покупке-продаже. Неужели меня хотели купить…кто и зачем…я не понимаю…и почему она решила помочь мне…неужели…нет, этого нельзя было допустить, Терри теперь ты погубишь еще одну душу…
-Нет, - твердо ответил парень и встал на ноги, - я не собираюсь умирать, может это глупо, но я не хочу, чтобы мой брат учавствовал в этом. Он прекрасный боец, но он не гладиатор, он не может и не должен умирать, за то, чего не совершал. Деньги у него и так есть, а гибнуть или в лучшем случае губить карьеру, из-за каких то 30 минут, это не выбор. Я соврал ему про приз. Уверен, что нам, заключенным ничего не светит, но ему это знать не нужно.
Он прошел по комнате и присел на корточки возле сидящей девушки.
-Я не стану бежать отсюда, не уверен знаешь ты или нет, но я уже ушел однажды, меня искали, искали три года, больше я не смог скрываться. Тогда мне не хотелось свободы, и я получил по заслугам за то, что сделал тогда. До сих пор не могу простить себе то, что произошло тогда, и все это случилось только по моей вине. Погибла невинная душа, из-за моей прихоти, из-за того, что мне спокойно не сиделось, и знаешь, я не хочу, чтобы все повторилось вновь, так что пускай все остается так как есть.
Он вздохнул, опустил голову и снова поднял ее, устремив взгляд куда то вдаль, куда то где не существует слов, мыслей и эмоций, где не существует ничего кроме отчаяния и боли.
- Она работала здесь медсестрой, совсем девочка, только после колледжа. Как оказалась здесь, не знаю сам, кто додумался привести ее сюда, вроде бы у нее тут работал дядя, среди охраны, но точно не знаю. Мы познакомились в лазарете, после очередного боя. Мария, - Химера сглотнул и сжал кулак, - выхаживала меня долгие недели. Потом навещала в камере, потом я рассказал за что сижу, как хочу на свободу и увидеть брата. Она решила помочь, подсыпала снотворное всему персоналу, и мы бежали, она пошла со мной. Некоторое время все шло хорошо, мы строили планы на будущее, но  потом, потом нас стали преследовать, в одну из таких ночей, Марию убили, она умерла на моих руках.
    Тело парня чуть подрагивало, взгляд упирался в ладони, будто он снова видел алые пятна живительной влаги, которые уже невозможно вернуть в так жаждущее их тело.
- Потом я сам напросился на арест, и снова оказался здесь, так вот….я не хочу повторения, не желаю, не стану повторять все это. 
Терри снова поднялся. Сейчас ему чрезвычайно хотелось, чтобы за окном была суббота, чтобы он через пять минут вышел на ринг, а этот разговор был навсегда забыт, за суматохой нового дня. Он никому не говорил о ней, о той, что была для него всем, о той, которую он умудрился потерять, о той, что пошла на смерть ради него. «Я люблю тебя, Терри, обещай, что мы всегда будем вместе»   
Химера закусил губу, ему не хотелось останавливать разговор на этой ноте, он развернулся к девушке спиной и в пол-оборота спросил:
А кто хотел выкупить меня и зачем ему все это?

Казалось Терри не слышал всего того, что говорила Валери, всего, кроме последней фразы, которая буквально взорвала его мир и перевернула его. Он знал, что быдет еще хуже, знал, но решил расслабиться и отправиться по бушующей реке чувств и эмоций, которая подхватила его, не давая возможности уцепиться за берег. Парень медленно, точно зачарованный развернулся к девушке и поднял ее милую головку за подбородок. Я этого не стою, - прошептал он и коснулся желанных губ горячим поцелуем. Может виски было выпито слишком много, может расшатанные нервы повлияли на такой поступок, а может Терри просто разобрался в себе и принял верное решение.
Поцелуями он возвращал ей жизнь,  как и она ему,  губы, чувствительнее оголенного нерва и
руки, способные убивать - нежнее шелка, девочка, с разбитой судьбой, и парень, повидавший слишком много, единая система откровений. Каждый милиметр кожи, как обратный путь открытий, - вкус целого
мира, выпитый изо рта Терри и снова забытый в глазах Валери.
Сейчас Химера не видел комнаты, вокруг него и нее -черная буря, брызги пены во тьме, волны, как рухнувшие стены, грохот, пронзительные порывы, неудержимые и раскатистые, дыбящие морскую рябь, воспаляющие мировой нерв, море-океан, дрожащий водяной исполин. Терри всегда любил водную стихию, он чувствовал в ней силу и мощь, какую всегда хотел чувствовать в себе. Вздохи, вздохи в гортани Валери - летящий бархат - вздохи в молчащей тишине образа Химеры, вздохи при каждом новом шаге в мире, где раскинулись невиданные горы и причудливые заводи, которые никто до них не видел. Мир неизведанных чувств, эмоций, нежности и страсти...Мир для двоих...
Как странно, они держали путь из двух оконечностей жизни и, вот что невероятно, никогда бы не соприкоснулись, пока не прошли бы от края до края вселенную - невозможно поверить, но им даже не пришлось искать друг друга, труднее всего было друг друга узнать - узнать - короткий миг - первый взгляд...Но никто не знает удалось бы им это...
Самое трудное - это музыка, вот в чем суть, главное --уловить музыку, способную передать эту близость, музыку и жесты, избавляющие от боли, когда уже нечем помочь, музыку, которая неощутимо перетекает в танец, а не в порывистый уход, перерастает в плавное движение к жизни и далеко за ее
грань, оборачивается странным покачиванием души, целительным и убийственным, знающему этот танец гораздо легче, вот почему в такие минуты все ищут эту музыку на дне слов и в прахе жестов и знают, что, набравшись смелости, они услышат ее в тишине, тишина и есть музыка, чистый звук,
необъятная сердечная тишина, поляна ощущений и усталое озеро в пригоршне короткой мелодии, известной во все времена и напеваемой вполголоса: Как же я раньше не замечал.....

Отредактировано Terry Bogard (2008-09-18 19:06:08)

Его пальцы, ласково, чуть дразня, хотя хозяин не желал этого. Ловкие движения, не отпуская губы...ненужные сейчас тряпки, что люди зовут одеждой, словно снежинки, что опускаются на поверх разгоряченной страданиями земли, легли на пол. Шелковая кожа...обнаженный ангел, с опаленными крыльями, сжигал взглядом Химеру и заставляя парня думать только о ней. Он не мешкал, пламя обволакивало его в глазах читалось бесконечная нежность и ласка. На животе у Терри покачивается в такт беззвучной музыке девочка-пушинка - кто бы мог подумать, что, целуя глаза мужчины, видишь так далеко, а гладя в сверкающие очи девочки, бежишь так быстро и убегаешь -убегаешь от всего, так
далеко.  Люди никогда не бывают настолько далеки, чтобы не найти друг друга двое, что сейчас держат друг друга в обьятиях, были разделены как никто другой, а теперь - голос Химеры переходит в крик, потоки откровений переполняют его чувства, и плачет душа, слыша, как она наконец-то - изливает
душу - наверное, мир -это рана, и кто-то зашивает ее переплетенными телами, для которых не существует ничего, кроме того, что они создали здесь. И вот что странно - это даже не любовь, а руки, кожа, губы, вкус, восторг, совокупление и страсть - возможно, грусть -пусть даже грусть -
и то, что выше любви - кто-то будет рассказывать о них, но не произнесут слова "любовь"
люди они скажут тысячи слов, но умолчат о любви. Все умолкает вокруг, когда
внезапно Терри чувствует, как "ломается" его спина и меркнет сознание, он сжимает внутри себя эту женщину, судорожно хватает простыни и думает: сейчас я умру. Он чувствует, как меркнет сознание, целует ту, что перед ним, забывая ее имя, как ненужный ярлык, обнимая ее уста своими горячими губами и понимает, что не умрет.
И только в этот момент приходит осознание - то, что между ними - единение  тел, душ, сознаний....

Он уложил ее себе на грудь, девушка....такая беззащитная сейчас, но Терри знал, что сможет укрыть ее от каждого, кто посмеет посягнуть на это хрупкое создание, наделенное невероятной силой.
Как быть? как сказать этой женщине то, что ты должен ей сказать, когда ее руки лежат, обвивая торс, когда чувствуешь ее кожу. ощущаешь запах желанного тела. О смерти можно говорить с кем угодно, только не с ней... как ей об этом сказать, как сказать это девочке, этому цветку, у которого не было шанса насладиться солнечными днями и свежестью весеннего дождя, как сказать ей то, что она уже знает, но должна услышать, каждое слово, Терри знал их, но что-то мешает, но рано или поздно
необходимо сказать их, она должна выслушать, эта девочка...
В ее глазах можно утонуть, медленно погружаясь, все глубже и глубже, дальше и дальше от реальности, от грязи, что затемняет все вокруг, делая свет мраком, а любовь, ненавистью. Сейчас они находились в другом мире, в мире, где нет ни капли ненависти и страха.
Как сказать этой женщине, что хотел бы спастись, но еще больше хотел бы спасти ее, да-да, спасти ее и себя, и пусть на это уйдет вся жизнь, но так нельзя, у каждого свой путь, и в объятиях этой женщины оказался неожиданно и может быть в последний раз, и как сам  еще не понял, а в эту чертовски нужную минуту не можешь сказать ей этого...никак не подберешь подходящих к ее поцелуям и коже слов,
единственных слов, правильных слов, их нет,  долго ищешь их в себе самом и услышанном когда-то или теперь, но не находишь, слова звучат фальшиво, в них нет музыки, а ее поцелуи и кожа -все музыка.
Поэтому остаются только мысли...
Как сказать этой девушке, что и хочется чему-то ее научить: лаская, она должна понимать, что судьба - это не цепь, а полет, и если она действительно хочет жить, она может жить, и если она действительно хочет любить, то может провести хоть тысячу таких ночей, как этот день, а не как та единственная, ужасная ночь, навстречу которой Терри шел лишь потому, что она ждет его, эта жуткая ночь, и долгие годы манит к себе. И не дает покоя. Как сказать такой женщине, что бессмысленные жертвы, к которым она так привыкла, ничего не дадут, как ничего не даст эта кровь и эта боль, что за стенами, ведь это все равно что бежать сломя голову к концу, когда время и мир ждут здесь и зовут только двоих, чтобы ничего не кончалось, - надо только уметь их слушать, услышать...если бы...
Как сказать это женщине, с которой суждено расстаться, пусть не сегодня и не завтра, но может через год...месяц...неделю...через бой...два...в крови на арене...от выстрела...удара...на больничной койке..носилках...держа ее за руку....?
Он смотрел на нее, не находя звуков, чтобы произнести хоть слово.